«Безусловно, США могут больше». Интервью с Джоном Хербстом — о динамике поддержки Вашингтоном Киева и планах Путина

— Вам приходилось слышать о некой статистике, которая характеризует военную помощь Украине? В августе, возможно, наблюдается некоторое уменьшение помощи. Это правда или дезинформация?

— Я считаю, это явная дезинформация. Наша помощь не уменьшается. Речь идет о том, как можно увеличить нашу помощь.

— Какие шансы на увеличение военной помощи?

— Я уверен в том, что будет увеличение. Это динамика последних шести месяцев — не плохая, но и не хорошая, потому что мы всегда говорим «нет» на просьбы Украины, потом пересматриваем и говорим «да».

Но когда говорим «да», мы посылаем оружие, но не в том объеме, который нужен. На мой взгляд, эта динамика продолжается. Это не плохо, но это и не хорошо. Нужно делать больше, нужно посылать больше сразу.

— Физически Соединенные Штаты имеют возможность посылать больше?

— Безусловно. Может быть, мы не можем посылать все, что Украина просит, но можно посылать гораздо больше, чем мы сейчас посылаем.

Нам не нужно отправлять артиллерию дальностью 85 километров. Мы можем отправить сейчас артиллерию с дальностью от 300 километров. На мой взгляд, мы должны это делать.

Это акт нашей робости. Робость здесь не служит американским или украинским интересам, по моему мнению.

— Наши европейские партнеры имеют возможность увеличить военную помощь Украине?

— Безусловно. И мы видим, я сказал бы, совсем слабые усилия, например, Германии. Она должна посылать то, что обещала уже давно.

Есть и другие страны, которые могут делать больше.

— Германия говорит о том, что они в то же время оказывают финансовую помощь и помощь другим оборудованием. Это может быть компенсировано такими задержками с поставками вооружений?

— Это может быть, но их экономический вклад не впечатляющий. Вообще Евросоюз даже в этом отношении не очень сильно работает. И это проблема.

— Все же проходят совещания в формате Рамштайн. Недавно было совещание в Копенгагене, на котором присутствовал министр обороны Украины Алексей Резников. Это может стать стимулирующим фактором для увеличения военной помощи?

— Рамштайн — это позитивный процесс, но все-таки не идет так, как нужно. Они тоже медленно работают и не обещают все, что нужно обещать, не исполняют свои обещания. Поэтому процесс неплохой, но может быть гораздо лучше.

— У нас могут быть надежды на ленд-лиз? С увеличением объемов помощи и уменьшением сроков поставки.

— Объем нашей помощи вообще неплохой. Но мы можем делать гораздо больше и должны делать гораздо больше. И я думаю, что мы делаем больше. Но не так быстро как нужно, как я хотел бы.

— Мы все сконцентрированы на нашем евроатлантическом партнерстве, в первую очередь это Соединенные Штаты, страны Европейского Союза. В то же время в помощь включается, например, Австралия. Другие страны в вопросах войны в Европе могут быть менее нейтральными?

— Я хотел бы, чтобы глобальный Юг явно поддерживал Украину, но я этого не ожидаю. Я не считаю это важным фактором. Важный фактор — это поддержка Запада для Украины. На мой взгляд, поддержка Запада адекватна, но должна быть лучше.

— А чем рискуют страны, которые помогают Российской Федерации? В случае, если выяснится, что некая страна таки передала или продала ударные беспилотники России, например?

— Иран посылает беспилотники, потому что страна под санкциями. Но, насколько я знаю, Китай гораздо сильнее, чем Иран, и он не отправляет оружие России, потому что они понимают, что могут тоже получить удар санкциями. Они не хотят этих санкций.

— Иран или Северная Корея могут стать площадками для нелегального транзита военной помощи России?

— Они могут отправлять оружие. Но если России нужно оружие от Ирана, что это говорит о российском военном потенциале?

— Говорит плохо.

— Безусловно.

— Какова реакция в Вашингтоне на действия Вооруженных сил Украины? Конечно, в Америке видят результаты — достаточно точные удары по тыловому обеспечению и не только. Мы с вами видели прекрасную картину, когда горит российская авиационная база в Крыму. Как оценивают действия Вооруженных сил Украины в Соединенных Штатах?

— Вооруженные силы Украины нас сильно впечатляют. Наши военные понимают, что они прекрасно воюют. И даже те, кто раньше не был готов это говорить, сейчас говорят, что такая страна была бы большим плюсом для НАТО, потому что это страна, которая может воевать.

— Каковы перспективы сотрудничества и вступления Украины в Североатлантический Альянс?

— Я сказал бы, что ситуация не изменилась. Есть довольно большая оппозиция со стороны нескольких стран по поводу вашего присоединения к НАТО. Но эта война со многих сторон влияет на понимание этого вопроса. И, на мой взгляд, влияет позитивно.

— Выборы в Сенат США пройдут 8 ноября. Будут избраны 34 из 100 сенаторов, которые в течение следующих шести лет будут работать в Конгрессе. В этот же день пройдут голосования на федеральном и местном уровнях, включая выборы в Палату представителей. Как эти выборы могут повлиять на политику по отношению к Украине и к стране-оккупанту — России?

— Сейчас все ожидают победы республиканцев в Палате представителей. Наверное, победу республиканцев в Сенате мы тоже увидим, хотя шансы на это меньше, чем в Палате представителей. Примерно одна четверть республиканцев голосовала против помощи для Украины в 40 миллиардов долларов. Многие считают, что та часть Республиканской партии, которая против такой помощи, будет сильнее в результате этих выборов. Я также считаю, но не думаю, что после выборов они составят 40%. Может быть 30−32%. Поэтому, на мой взгляд, политика Америки в отношении Украины не изменится и наша поддержка для вас не станет слабее.

— То есть Украина может рассчитывать на продолжение двухпартийной поддержки со стороны США?

— Да.

— Как вы оцениваете влияние Дональда Трампа в среде республиканцев?

— Его влияние остается довольно сильным, но оно не такое сильное, как было около года тому назад, после президентских выборов.

Есть и другие кандидаты на пост президента в его партии, которые тоже получают довольно много поддержки среди республиканских избирателей.

— Может быть, вы скажете несколько слов о заявлениях Дональда Трампа, касающихся Украины? Как вы к ним относитесь?

— Мы знаем, что его подход и к России, и к Украине не был трезвым. Это еще один пример такого подхода.

— Мои американские друзья говорят: «Не забывай, что первые Джавелины Украина получила во время президентства Дональда Трампа». Єто чтобы быть максимально объективными.

— Его команда была сильной. Все в его команде, в верхушке, понимали американские интересы. И как команда они были сильнее, чем команда Байдена.

— Есть надежда, что эта команда будет и в дальнейшем понимать наши общие интересы?

— Я надеюсь, но не уверен в этом. Посмотрим.

— Уже прошло некоторое время после выступления конгрессвумен Виктории Спартц по поводу контроля над оружием, которое получает Украина. Наблюдаете ли вы какие-либо изменения в системе этого контроля?

— Наши политики, люди говорят о контроле за [использованием] помощи, которую мы посылаем. Украинская сторона, руководители Украины разбираются в этом. Поэтому украинские официальные лица говорили, что они готовы одобрить систему контроля. И это хорошо.

На самом деле, такая система помогла бы администрации посылать больше помощи Украине. Поэтому, на мой взгляд, это не составляет проблемы. И готовность украинской стороны работать над такой системой хорошо отвечает на американскую критику поддержки Украины.

— Фиксируете ли вы увеличение антиукраинской пропаганды в США? Можем предполагать, что за этим могут стоять российские источники.

— Я этого не исключаю. Но я не думаю, что рост такой пропаганды будет сильно влиять на нашу политику.

— Путин мечтал за трое суток захватить Украину и ее столицу. Вы сейчас как аналитик понимаете, что делает Путин, какова его цель?

— Его цель остается — он хочет контролировать политику Украины. Это его цель. И даже когда российские официальные лица начали говорить о каком-то наступлении на Донбассе, Путин никогда не говорил, что у него есть такие ограниченные цели. Он хочет [иметь контроль] над Украиной, Прибалтикой и т. д. Это не изменилось. Многие у нас это понимают.

— Если есть понимание того, что в катастрофическом варианте Путин не остановится, в его целях как минимум страны Балтии, а это страны НАТО, североатлантического Альянса; как вы оцениваете военную подготовку стран Центральной и Восточной Европы, всего блока НАТО к такому возможному сценарию, когда Путин перешагнет и границы стран НАТО или попытается это сделать?

— В Прибалтике, Польше, Чехии, Румынии это прекрасно понимают. Может быть, в других странах Восточной Европы в этом не разбираются, но в этих странах все это понимают.

— Один из возможных сценариев — это стремление Путина заморозить обстрелы собственных позиций, не отдавая оккупированные территории. Как вы считаете, к чему может привести такой сценарий, если его будут рассматривать не только в Москве?

— Если бы Путин предложил это, наверное, многие в Италии, Франции, Германии одобрили бы это и сказали бы, что нужно вести переговоры именно на этой базе.

Если будут такие у нас в Америке, думаю, что администрация Байдена на это не пойдет. Если Россия займет [новую] территорию, которую она не занимала год назад, то санкции остаются. И на мой взгляд, это неприемлемо для Путина.