Человек года. Статья TIME о Владимире Зеленском и героической борьбе украинского народа против вторжения РФ
Зеленский и «дух Украины» стали человеком года по версии журнала Time (Фото:Коллаж НВ)
Президент Украины Владимир Зеленский и «дух Украины» стали человеком года по версии журнала TIME.
НВ публикует полный перевод статьи TIME о главе государства и героической борьбе украинского народа против российского вторжения.
***
Звонок из Офиса президента раздался в субботу вечером: Готовьтесь к выезду на следующий день, — сказал помощник, — возьмите зубную щетку. Не было никаких подробностей о пункте назначения или о том, как мы туда доберемся, но догадаться было несложно. Всего двумя днями ранее, на 260-й день вторжения в Украину, россияне отступили от Херсона. Это был единственный региональный центр, который им удалось захватить с начала полномасштабной войны в феврале, и Кремль пообещал, что он навсегда останется частью России. Теперь Херсон освободили, и Владимир Зеленский хотел попасть туда как можно скорее.
Его телохранители уговаривали его подождать. Россияне разрушили инфраструктуру города, оставив его без воды, электричества и тепла. Его окраины были усеяны минами. В административных зданиях установлены растяжки. На трассе, ведущей в Херсон, взрыв разрушил мост, сделав его непроходимым. Также подозревали, что, сбежав, россияне оставили оставили агентов и диверсантов, которые могли попытаться устроить засаду на президентский кортеж, убить Зеленского или взять его в заложники. Не было никакой возможности обеспечить его безопасность на центральной площади, где собрались толпы, чтобы отпраздновать освобождение города, в пределах досягаемости российской артиллерии.
«Моя охрана была на 100% против этого. Они тяжело восприняли это. Они практически ничего не могут контролировать в только что деоккупированном регионе. Так что это большой риск и, с моей стороны, довольно безрассудный», — сказал мне президент во время поездки.
Тогда зачем это делать? Целью России в начале вторжения было убить или захватить Зеленского и обезглавить его правительство. Зачем давать им шанс нанести удар? Очевидная причина была связана с информационной войной, которая стала специальностью Зеленского. Въехав в город, который Владимир Путин все еще считал своим, лидер Украины поставил бы под сомнение рассказы о завоеваниях и имперской славе, которые российские пропагандисты месяцами использовали для оправдания войны. Визит Зеленского должен был усилить замешательство из-за отступления России и укрепить волю украинцев пережить зиму.
Но не это было причиной его поездки. «Дело в людях. Девять месяцев они в оккупации, без света, без всего. Да, у них было два дня эйфории из-за возвращения в Украину. Но эти два дня позади», — сказал он мне в двухчасовом интервью, пока его личный поезд ехал по стране. Вскоре у них перед глазами окажется долгий путь к восстановлению, и многие его сограждане захотят вернуться к нормальной жизни гораздо быстрее, чем государство сможет это сделать.
«Они сейчас в депрессию впадут, и это будет очень тяжело. Я считаю своим долгом поехать туда и показать им, что Украина вернулась, что она их поддерживает. Может быть, это даст им достаточный импульс, чтобы продержаться еще несколько дней. Но я не уверен. Я не тешу себя такими иллюзиями», — пояснил Зеленский.
Наше место встречи для поездки было возле пожарной части, в той части центра Киева, которая была без электричества, когда мы с фотографом приехали на следующий вечер. Российские ракеты с начала октября повредили или уничтожили большую часть энергосистемы Украины, чтобы сделать зиму как можно более болезненной для гражданского населения. Люди, выгуливающие своих собак, освещали тротуары с помощью телефонов. Даже на центральном базаре было темно, хотя продавцы внутри все равно продавали свежие фрукты и сыр, соленья и свиную грудинку при свете электрических фонарей. Когда мы проходили мимо них, неся свои бронежилеты и каски, мы захватили еды в дорогу. «Возьмите что-то перекусить. Эти поездки, как правило, очень неорганизованы», — предупредил один из помощников Зеленского в текстовом сообщении.
Вы бы этого не поняли по черному фургону, который прибыл, чтобы забрать нас, как договаривались, в 19:30 на оговоренном месте и провез нас через контрольно-пропускные пункты, которые окружают правительственный район. С начала вторжения это место стало для меня знакомым. В течение почти девяти месяцев команда Зеленского позволяла мне проводить здесь большую часть своего времени, работая в резиденции президента и рассказывая о том, как они переживают войну и как она изменила их — и его самого. Отключенный свет придавал этому месту заколдованный вид. Солдаты выглядывали из спрятанных среди деревьев дотов, а в окнах кабинета Зеленского на четвертом этаже мелькали лучи фонариков. «У вас есть документы на вас? — спросил один из охранников, — Хорошо, тогда мы будем знать, как отметить вашу могилу, если вы отстанете от кортежа». Эта шутка заставила его товарищей согнуться пополам от смеха.
В ту ночь президентскому поезду потребовалось около девяти часов, чтобы проехать всю Украину с севера на юг. Большинство купе заняли охранники, которые положили свои автоматы на багажные полки, задрали ноги и смотрели фильмы на своих телефонах. Они никогда раньше не видели журналистов в этом поезде, и их единственная просьба заключалась в том, чтобы мы не фотографировали личный вагон Зеленского. «Если россияне найдут это (фотографии — ред.), это (вагон президента Украины Владимира Зеленского — ред.) станет мишенью», — объяснил один из них.
С начала вторжения воздушное движение над Украиной было ограничено истребителями, беспилотниками, бомбардировщиками и крылатыми ракетами. Поезд стал основным средством передвижения президента на дальние расстояния. Со стороны его вагон неотличим от обычного пассажирского вагона. Внутри мои ожидания высокотехнологичного командного центра на колесах или, по крайней мере, хорошо укомплектованного бара не оправдались. Интернета на борту не было, а удобства были скромными. Место в первом классе Amtrak (американская железнодорожная компания — ред.) даст вам больше пространства, чтобы вытянуться.
Но Зеленский говорит, что ему нравится поезд. Он дает ему время для чтения, и этот опыт напоминает ему о его детстве. Когда он рос, его отец работал управляющим на медных рудниках в Монголии, и поездка к нему занимала восемь дней по железной дороге из их родного Кривого Рога в центральной Украине через Россию и Сибирь. Он с теплотой вспоминает путешествия — проносящиеся бескрайние просторы советской империи, стаканы с чаем, подаваемые в металлических подстаканниках с тиснением в виде серпа и молота. Одна из многих ироний его затруднительного положения заключается в том, что Зеленский вырос в империи, за остановку возрождения которой он сейчас борется.
Большую часть своей жизни он испытывал ностальгию по культуре и истории общей для Украины и России. «Были потрясающие советские комедии», — сказал мне Зеленский. Среди героев его детства были такие режиссеры как Леонид Гайдай, чьи работы подвергались жесткой цензуре, но все же были очаровательны и часто веселы, одна из них изображала Ивана Грозного, поменявшегося жизнями с комендантом советского многоквартирного дома. «Это классика моего поколения, но я не в состоянии сейчас их смотреть. Они возмущают меня», — говорит президент. Воспоминания о его юности теперь окрашены зверствами, совершенными российскими войсками в этом году во имя имперских амбиций Москвы.
В апреле, менее чем через два месяца после вторжения, Зеленский сказал мне, что постарел и изменился «из-за всей этой мудрости, которой я никогда не хотел». Теперь, спустя полгода, трансформация стала более заметной. Помощники, которые когда-то считали его легкомысленным, теперь хвалят его выносливость. Мелочи, которые когда-то могли расстроить его, теперь вызывают лишь пожатие плечами. Некоторые из его союзников скучают по старому Зеленскому, шутнику с мальчишеской улыбкой. Но они понимают, что сейчас ему нужно быть другим, более жестким и глухим к отвлекающим факторам, иначе его страна может не выжить.
Рано утром поезд остановился на промплощадке в Николаевской области, где ждала колонна микроавтобусов и внедорожников, чтобы довезти нас до Херсона. Вскоре по обеим сторонам шоссе показались разрушения войны: испещренные осколками автобусные остановки, искореженные остовы разбомбленных зданий, семейный ресторан в виде замка, выглядевший так, словно его обстреляли из пулемета. Разрушений вокруг Николаева больше, чем в большей части страны, потому что именно здесь украинцам в марте удалось остановить наступление россиян с юга.
Когда мы прибыли, на центральной площади Херсона ждали около дюжины губернаторов, министров и генералов. Они позировали и делали селфи на фоне граффити, нацарапанного на фасаде областного совета: Слава Вооруженным Силам Украины! Слава героям! Одна из помощниц Зеленского Даша Заривная выросла в Херсоне и чуть не расплакалась, глядя на развевающиеся над площадью украинские флаги. «Я боялась, что больше никогда не увижу это место. И вот мы здесь», — сказала она мне.
Через несколько минут прозвучал первый взрыв. Все замерли, глядя в небо, ожидая, что по дуге упадет снаряд. Затем последовал еще один бум, который звучал ближе, чем первый. Кто-то предположил, что это был исходящий артиллерийский огонь, хотя это больше было похоже на оптимистичное предположение. Россияне отступили на левый берег Днепра, примерно на милю (около 1,6 км).
Взрывы продолжали греметь, но Зеленского они, похоже, не беспокоили. Он, как обычно, отказался надевать каску или бронежилет. На краю площади солдаты установили интернет-терминал Starlink, подключив его спутниковую антенну к дизельному генератору. Президент достал свой телефон и спросил пароль от Wi-Fi. Большинство людей вокруг него были вооружены автоматами, но это было его оружие — iPhone последней модели, который Зеленский использовал для ведения крупнейшей наземной войны информационного века. Его умение обращаться к миру через этот телефон — во время его ночных речей в социальных сетях, во время его бесконечных звонков иностранным лидерам и сторонникам — было столь же важным, как и количество танков в его армии.
Зеленский подключался к Всемирному экономическому форуму в Давосе и саммиту НАТО в Мадриде. Он давал интервью ведущим ток-шоу и журналистам и проводил онлайн-чаты со студентами Стэнфорда, Гарварда и Йельского университета. Он использовал известность суперзвезд индустрии развлечений, чтобы усилить свои призывы к международной поддержке. Джессика Честейн и Бен Стиллер посетили его укрепленный комплекс. Лиев Шрайбер согласился стать послом официальной платформы Украины по сбору средств. Шон Пенн привез в Киев статуэтку Оскар и оставил ее Зеленскому.
Однажды президент позволил команде техников создать трехмерную голограмму своего изображения, которая позже была спроецирована на конференциях по всей Европе. «Наш принцип прост. Если о нас перестанут говорить, мы в опасности», — говорит руководитель Офиса президента Андрей Ермак. Внимание мира служит щитом.
В результате получилась своего рода виртуальная вездесущность, которая иногда утомляла сограждан Зеленского. «Мы всегда ищем новые форматы, — говорит Кирилл Тимошенко, советник президента, который курирует телемарафон, транслирующий послание Зеленского в украинские дома, — Но рано или поздно люди устают от потока новостей». И они начали отключаться.
Освобождение Херсона дало нации редкий шанс отпраздновать. В центре площади собралась толпа, кто-то кричал: «Слава Украине!» Ответом был хор, в основном женских, голосов: «Героям слава!». Вызывая недовольство своей охраны, Зеленский подошел, чтобы поприветствовать их, и толпа ринулась вперед, когда он приблизился. Репортеры подбежали сзади, зажав президента в давке, которую его охрана не могла контролировать. Один солдат, стоявший спиной к президенту, с ужасом смотрел на лица в толпе в поисках угроз. Зеленский улыбнулся и помахал рукой. «Как дела?» — сказал он. «Вы в порядке?»
Успех Зеленского как лидера военного времени основывался на том факте, что смелость заразительна. Она распространилась в политическом руководстве Украины в первые дни вторжения, когда все поняли, что президент остался. Если это кажется естественным для лидера в условиях кризиса, подумайте об историческом прецеденте. Всего за шесть месяцев до этого президент Афганистана Ашраф Гани — гораздо более опытный лидер, чем Зеленский, — бежал из своей столицы при приближении сил талибов. В 2014 году один из предшественников Зеленского Виктор Янукович сбежал из Киева, когда протестующие окружили его резиденцию, он до сих пор живет в России. В начале Второй мировой войны лидеры Албании, Бельгии, Чехословакии, Греции, Польши, Нидерландов, Норвегии и Югославии, среди прочих, бежали от наступления немецкого вермахта и переживали войну в изгнании.
В биографии Зеленского мало что предсказывало его готовность встать и сражаться. Он никогда не служил в армии и не проявлял большого интереса к ее делам. Он был президентом только с апреля 2019 года. Его профессиональные инстинкты сформировались за время его жизни актера на сцене, специалиста по импровизационной комедии и продюсера в кинобизнесе.
Как оказалось, этот опыт имел свои преимущества. Зеленский оказался приспосабливаемым, привыкшим не терять самообладания под давлением. Он умеет читать толпу и реагировать на ее настроения и ожидания. Теперь его аудитория — весь мир. Он оказался полон решимости не подвести ее. Его решение остаться в офисе, несмотря на угрозу убийства, послужило примером, затруднив его подчиненным бегство. «Каждый, кто уехал, — предатель», — заявил депутатам спикер украинского парламента Руслан Стефанчук через несколько часов после начала вторжения.
Вместо того, чтобы бежать, чтобы спасти свою жизнь, многие украинцы схватили любое оружие, которое смогли найти, и побежали защищать свои города и поселки от вторгшихся сил, вооруженных танками и ударными вертолетами.
«Военная теория не принимает во внимание обычных парней в спортивных штанах и с охотничьими ружьями», — сказал мне верховный военачальник Украины генерал Валерий Залужный, описывая оборону Киева в первые недели вторжения.
Насколько эта защита была заслугой Зеленского? В первые часы вторжения президенту сообщили, что Россия пытается перебросить тысячи военнослужащих к воротам Киева на военно-транспортных самолетах, и он отдал приказ остановить посадку этих самолетов любой ценой. Один из его советников Михаил Подоляк никогда не видел своего шефа таким разъяренным. «Он отдал самые суровые приказы: не щадить. Использовать все доступное оружие».
Но для защиты аэропорта, куда направлялись российские самолеты, Вооруженным силам Украины не понадобилось специального разрешения. Машина украинского сопротивления уже была запущена, и Зеленский не стоял у руля. Он потратил месяцы на то, чтобы преуменьшить риск полномасштабного вторжения, несмотря на то, что спецслужбы США предупреждали о его неизбежности.
Когда оно началось, он дал своим генералам свободу руководить на поле боя и вместо этого сосредоточился на измерении войны, где он мог быть наиболее эффективным, убеждая мир в том, что Украина должна победить любой ценой.
«Докажите, что вы с нами. Докажите, что не откажетесь от нас. Докажите, что вы действительно европейцы, и тогда жизнь победит смерть, а свет победит тьму», — сказал он в своем выступлении перед Европарламентом в первую неделю вторжения.
С центральной площади Херсона президентская колонна выехала из города, делая по пути остановки, чтобы почтить память своих защитников. Первой была церемония, на которой Зеленский вручил медали нескольким десяткам солдат, в том числе как минимум одному американскому добровольцу, участвовавшему в освобождении города. Еще одна остановка была на складе, переоборудованном в центр оказания гуманитарной помощи, заваленном коробками с рыбными консервами, туалетной бумагой, растительным маслом и спагетти. Рабочие занимались своими делами, а Зеленский оглядывался. Один человек за рулем вилочного погрузчика выглядел раздраженным, когда окружение президента встало у него на пути, и машина громко засигналила, когда мы попытались обойти ее.
Прием был не намного грандиознее на последней остановке в повестке дня, встрече с военным командованием в их бомбоубежище. Оно было спрятано под старым машиностроительным заводом, и путь в него вел через тяжелую металлическую дверь. Один из них продолжал дремать на протяжении большей части нашего визита, затем сел в постели, натянул форму поверх кальсон и вернулся к работе. Никто не стоял по стойке смирно и не салютовал приехавшему главнокомандующему. В столовой подавали обед в пластиковых мисках и бумажных стаканчиках: рис с рагу, колбасный суп с вчерашним хлебом. Херсон остается городом войны. В то утро украинцы заметили российский беспилотник, зависший над президентом. Беспилотник наблюдал за ним, а они наблюдали за беспилотником. Украинские спецслужбы активно охотятся за российской агентурой. «Они живут среди нас. В квартирах, в подвалах, среди мирных жителей, и мы должны их разоблачить, потому что это большой риск», — сказал мне Зеленский.
После еды Зеленский прошел на другую сторону бункера, где офицеры готовили военный брифинг. Всех попросили оставить телефоны у дверей конференц-зала. Внутри на стене висела боевая карта, показывающая, как захватчики расположились за двумя опасными препятствиями, которые они теперь намеревались использовать в качестве щитов. Для наступления с запада украинцам понадобилось бы форсировать Днепр под вероятным артиллерийским и пулеметным огнем. На пути с севера перед ними крупнейшая в Украине атомная электростанция, которую россияне заняли в начале марта. Ее реакторы сейчас находятся на линии фронта, и Зеленский понимает, что продвижение вперед в этом районе чревато катастрофой. Ему приходится думать, что россияне, отступая, могут сделать с этими реакторами.
Такие вопросы Зеленскому уже не чужды. Он имел с ними дело в течение нескольких месяцев, разрабатывая способы структурировать свои мысли вокруг дилемм, которые когда-то, возможно, ошеломляли его.
«Раньше у него была эта легкомысленность. Быстрые движения, быстрые решения, много разговоров, шуток», — сказал мне один из его военных советников Алексей Арестович. «Теперь он выглядит как борец. Он потерял актерские качества и превратился в босса», — говорит он, прищурив глаза и изображая распрямление плечей.
Когда дело доходит до решений на поле боя, Зеленский обычно ориентируется на человеческие жизни — сколько будет потеряно, если мы пойдем по этому пути? «Мы могли прорваться в Херсон раньше, с большей силой. Но мы понимали, сколько людей погибло бы. Поэтому была выбрана другая тактика, и, слава богу, она сработала. Не думаю, что это был какой-то гениальный ход с нашей стороны. Разум победил, мудрость победила скорость и амбиции», — говорит он.
Когда мы вернулись к поезду, солнце было близко к закату. Его локомотив бездействовал на некотором расстоянии от ближайшей станции. В обычные дни — если любые дни военного времени можно считать нормальными — Зеленский и его подчиненные постоянно спешат. Они говорят друг с другом потоками информации, отчетами о состоянии дел и военными брифингами, перескакивая с одного пункта повестки дня на другой. Рутина замедляется, когда они путешествуют. Поезд намеренно ползет в унылом темпе. В случае ракетного удара по одному из вагонов другие на такой скорости получат меньше повреждений, и, скорее всего, выживет больше пассажиров. «Это дает нам возможность поговорить спокойно. Мы говорим о наших личных заботах, наших семьях, наших детях», — говорит Денис Монастырский, министр внутренних дел, который сопровождает президента в некоторых его поездках.
Большую часть этого года Зеленский жил отдельно от жены и двоих детей. Основная причина — безопасность, его присутствие подвергло бы их большему риску. Но он также считает, что было бы неправильно возвращаться к своим домашним привычкам, пока так много украинских семей остаются разделенными войной. Миллионы беженцев из Украины проживают за границей, в основном женщины и дети, а мужчинам призывного возраста запрещено покидать страну без специального разрешения, которое в условиях военного положения не так просто получить.
Все-таки Зеленский сейчас видится с семьей намного чаще, чем в первые недели войны. Во время недавнего визита его девятилетний сын Кирилл удивил отца своими знаниями в военных вопросах. Зеленский, похоже, гордится новыми интересами мальчика. «Он все изучает. Он ищет информацию в интернете. Он разговаривает с телохранителями», — сказал мне президент.
Когда поезд тронулся обратно в сторону Киева, Зеленский пригласил меня присоединиться к нему в его личном вагоне. Жалюзи были закрыты. У стены стоял узкий диван, а на столе для переговоров лежала куча документов. Это было наше пятое интервью с тех пор, как он решил баллотироваться в президенты в 2019 году, и влияние этого решения отразилось на чертах его лица. Его лицо теперь выглядит измученным, со следами усталости и боли вокруг глаз.
Сидя напротив меня, Зеленский заказал кофе, взял книгу в мягкой обложке и просмотрел ее. Речь шла о жизни Гитлера и Сталина во время Второй мировой войны, сравнительном исследовании двух тиранов, которые больше всего мучили Украину. Зеленский еще не успел ее прочесть, но подобные историко-биографические труды давно среди его попутчиков. Прежде чем он решил баллотироваться в президенты, Зеленский проглотил книгу о Ли Куан Ю, отце-основателе Сингапура, чья жестокая война с коррупцией принесла ему известность и уважение в Украине. Критики обвиняют Зеленского в том, что он демонстрирует некоторые из тех же авторитарных тенденций, лишая власти олигархов и стремясь сажать в тюрьму политических оппонентов, которых он считает изменниками.
С момента вступления в должность Зеленский читал об Уинстоне Черчилле, исторической фигуре, с которой его чаще всего сравнивали в последние месяцы. И все же он отвергает предположение, что у них есть что-то общее.
«Люди говорят о нем разное», — сухо отмечает Зеленский, давая понять, что не восхищается послужным списком Черчилля как империалиста. Президент Украины предпочел бы, чтобы его ассоциировали с другими деятелями эпохи Черчилля, такими как писатель Джордж Оруэлл, или с великим комиком, высмеивавшим Гитлера в разгар Холокоста. «Я привел в пример Чарли Чаплина, — сказал мне Зеленский в поезде, — как он использовал информационное оружие во время Второй мировой войны для борьбы с фашизмом. Видите ли, были такие художники, которые помогали обществу, потому что у них было много поклонников, и их влияние часто было сильнее артиллерии».
По мере того, как поезд покидал районы боевых действий и немного набирал скорость, стало ясно, что Зеленский стремится к гораздо большему, чем просто победа на поле боя. Чего он хочет добиться за время своего пребывания в должности, так это разорвать круг угнетения и трагедии, в котором Украина оказалась в ловушке на протяжении поколений. В детстве бабушка Зеленского рассказывала о времени, когда советские солдаты пришли конфисковать продукты, выращенные в Украине, ее огромные урожаи зерна и пшеницы, и все это было увезено под угрозой расстрела. Это было частью попытки Кремля в начале 1930-х годов переделать советское общество и привело к катастрофическому голоду, известному как Голодомор — «убийство голодом», — в результате которого в Украине погибло не менее 3 миллионов человек.
Эта тема была табуирована в советских школах, в том числе и в тех, где обе бабушки Зеленского работали учительницами. Одна из них преподавала украинский язык, вторая — русский. Но они упоминали об истории голода дома. «Они говорили об этом очень осторожно, — говорит он, — что был такой период, когда государство забирало все, все продукты». То, что эта политика привела к гибели миллионов людей, стало широко признано по всей Украине только в 1990-х годах, когда Зеленский учился в старшей школе. «Мы обнаружили эти вещи, когда появился интернет, — говорит он, — Мир стал более открытым, и мы начали учиться».
Гораздо более открыто и часто в доме Зеленского обсуждалась тема Холокоста. Оба его родителя евреи. Его семья со стороны матери пережила войну в значительной степени потому, что некоторые из них были эвакуированы на поезде в Узбекистан, когда началась немецкая оккупация Украины. Многие родственники Зеленского по отцовской линии были убиты нацистами. Его дед по отцовской линии, артиллерист Советской армии, потерял родителей и трех братьев во время Холокоста. «Эти трагедии шли одна за другой, сначала Голодомор, потом Вторая мировая война. Один сокрушительный удар следовал за другим», — сказал Зеленский.
Я спросил, закалила ли эта история Украину как нацию, укрепив ее решимость вести нынешнюю войну. Вопрос стоил мне пронзительного взгляда в ответ. «Некоторые люди могут сказать, что это закалило нас. Но я думаю, что это лишило Украину возможности развиваться. Это был один сильнейший удар за другим. Как это могло нас закалить? Люди едва выжили. Их сломил голод. Это сломало их психику и, конечно, оставило след», — сказал Зеленский.
Теперь пришла очередь его поколения столкнуться с ударами иностранного захватчика. Вместо Сталина и Гитлера их волю стал пытаться сломить Путин, лишив их тепла, света, возможности собирать урожай или думать о чем-то большем, чем выживание, в эту зиму. Уже следующее поколение украинцев, как и собственный сын Зеленского, изучает инструменты войны вместо того, чтобы планировать процветание. Это модель, которую президент стремится разрушить, и его план опирается не только на оружие.
«Я не хочу взвешивать, у кого больше танков и армий», — говорит он. Россия — ядерная сверхдержава. Сколько бы ее войска ни отступали из украинских городов, они могут перегруппироваться и попытаться снова. «Мы имеем дело с могущественным государством, которое патологически не желает отпускать Украину. Они рассматривают демократию и свободу Украины как вопрос собственного выживания», — сказал мне Зеленский. Единственный способ победить такого врага — не только добиться временного перемирия, но и выиграть войну — это убедить остальной свободный мир тянуть Украину в другом направлении, к суверенитету, независимости и миру. Потеря свободы одной нацией, утверждает он, подрывает свободу всех остальных. «Если они нас сожрут, солнце на вашем небе померкнет».
Приближалась полночь, когда мы вернулись в Киев. Вагон президента остановился у пролома в бетонной стене, за которым ждала еще одна колонна машин, чтобы отвезти его обратно в офис. Перед рассветом Зеленский должен был выступить с речью на саммите G-20 на Бали, где на повестке дня была война в Украине. Несмотря на ту роль, которую Россия играет в группе, ее посланники подвергались остракизму со стороны многих своих коллег на Бали, а министр иностранных дел России Сергей Лавров решил вернуться домой пораньше. «Россияне должны понять», — сказал мне Зеленский, — им не будет прощения. Они не будут иметь признания в мире".
Незадолго до 3 часов утра Зеленский занял свое место в Ситуационной комнате на втором этаже президентского комплекса. Золотой трезубец, государственный символ Украины, висел на стене позади него. Он был одет в свою обычную оливково-зеленую футболку, когда включились камеры. «Приветствую, — сказал он, — большинство мира, которое с нами».
Он объявил, что битва за освобождение Херсона завершена, и это напоминает великие военные победы в истории, такие как высадка союзников в Нормандии в день «Д», которая переломила ход Второй мировой войны. «Это еще не было конечной точкой в борьбе со злом, но уже определило дальнейший ход событий. Это именно то, что мы чувствуем сейчас. Теперь Херсон свободен».
Но его видение победы теперь выходит за рамки освобождения территории. В нашем интервью на обратном пути из Херсона Зеленский подчеркнул, что вторжение в этом году — всего лишь очередная попытка России за последнее столетие подчинить себе Украину. Его намерение состоит в том, чтобы сделать ее последней, даже если это потребует гораздо больше времени и жертв. Зеленский сказал мне, что еще слишком рано оценивать, достижима ли эта цель. «Потом нас будут судить. Я не закончил это большое, важное для нашей страны дело. Еще нет», — сказал он.
