«Беларусью руководят не в Минске». Надумал ли Кремль убрать Лукашенко и почему могли убить главу МИД Макея — интервью с Огрызко
Белорусский узурпатор Александр Лукашенко на саммите ОДКБ (Фото:Vahram Baghdasaryan/Photolure via REUTERS)
Беларусь сегодня является очередным федеральным округом РФ, поэтому управляется она не из Минска, а из Москвы, убежден министр иностранных дел Украины в 2007—2009 годах и руководитель Центра исследования России Владимир Огрызко.
В интервью Радио НВ Огрызко рассказал, действительно ли Кремль вздумал убрать узурпатора Александра Лукашенко и почему могли убить главу министерства иностранных дел Беларуси Владимира Макея.
— Кремль принял радикальный вариант вовлечения Беларуси в вооруженную агрессию России против Украины. По данным источников в российском военном руководстве, Москва планирует ликвидировать Лукашенко, чтобы получить таким образом контроль над вооруженными силами Беларуси. Это нам отмечают аналитики института Роберта Лансинга. К этому можно относиться по-разному, но на прошедшем в Ереване саммите ОДКБ мы увидели, что поддержка диктатора Владимира Путина тает на глазах. И Лукашенко позволяет себе определенные резкие заявления о том, что организация может распасться. Что остается Путину, по вашему мнению? Может ли он себе позволить аннексировать Беларусь или начать какие-то активные действия в тех соседних странах, которые считались партнерами России?
— К сожалению, я думаю, что уже такая возможность, за исключением именно Беларуси, у него практически отсутствует. Все среднеазиатские республики четко и ясно дают ему понять, что они не будут никоим образом присоединяться к этой авантюре. Особое значение имеет безусловно Казахстан.
Как мы помним, еще несколько месяцев назад Китай заверил казахов в том, что гарантирует территориальную целостность и независимость Казахстана. Было же очень много случаев, когда российские так называемые политики говорили о северных казахских территориях, об их искусственности и так далее. Следовательно, представить себе, что Казахстан ввяжется в эту войну, я думаю, что это политическая фантастика. Уже не говоря о среднеазиатских странах, где уровень подготовки войск нулевой или минусовый, это всем давно понятно.
Потому остается Беларусь. И то, что сейчас там происходит, является свидетельством того, что Путин отчаянно пытается привлечь хоть кого-нибудь из Беларуси для того, чтобы усилить свои возможности, рассчитывая, что 30−40 тысяч белорусских военных могут сломать ситуацию. Но я думаю, что это очередной просчет.
— На фоне всего этого контекста внезапно умер министр иностранных дел Беларуси Владимир Макей. Он очень много лет у власти в Беларуси, человек системы, он был очень близок к Лукашенко, хотя в последние годы, говорят, он несколько потерял свой авторитет. Как вы восприняли новость о его смерти? И правда ли, что Макея считали умеренно прозападным человеком, пытавшимся как-то нормализовать отношения Беларуси с Западом?
— Слышал, читал много мнений наших экспертов по поводу Макея. И почти все они его определяли как достаточно успешного дипломата. Конечно, если читать официальную биографию, вы так и подумаете.
Но на самом деле, мне кажется, причина случившегося несколько дней назад заключается в том, что нужно искать немного глубже.
Надо посмотреть, что же произошло с г-ном Макеем в уже далеком 1980 году. Он с этого момента стал работать на КГБ СССР. И был кадровым кагэбэшником. Да, он знал иностранные языки, он окончил институт иностранных языков в Минске. То есть это именно то, что требовалось для кагэбэшников, чтобы использовать такого молодого парня в своих целях. И у него была довольно неплохая карьера: за менее чем 12 лет стал целым полковником.
Это совсем не означало, что он хватал звезды с неба, но говорило о том, что он нормально продвигался по этой кагэбэшной лестнице вверх.
Тогда распался СССР, но не распался КГБ. Он остался. В России сменился на ФСБ, в Беларуси даже название не изменил. И я думаю, что в Москве решили, что такой достаточно перспективный сотрудник нужен в Беларуси. И его, как тогда говорили, «внедрили» в МИД уже вроде бы независимой Беларуси. Он там начал продвигаться по всем этим лестницам, наматывая себе легенду успешного дипломата.
А потом в ФСБ, я думаю, решили, что дипломатия дипломатией, а надо его подсаживать под Лукашенко. И он становится помощником Лукашенко, а затем и руководителем его администрации.
Может быть, конечно, и другая версия: что в какой-то момент Макей стал двойным агентом. То есть он мог дать присягу на верность Лукашенко и сказать: «Бацька, я буду с вами до конца». На что «бацька» мог ответить: «Сколько я буду (а я буду вечно), до моей физической смерти, столько и ты будешь». Могла быть довольно интересная история, когда он мог начать давать дезинформацию в Москву по поводу того, что происходило в самой Беларуси.
Но первая версия мне тоже не кажется слишком мифической, потому что не бывает бывших кагэбэшников. И мы видим даже на примере Украины, что ФСБ удавалось всаживать в кресло либо помощников президентов Украины, либо руководителей администраций своих агентов.
Поэтому здесь мы можем только, конечно, спекулировать. Но мне кажется, что рука Москвы в этом случае очевидна. Как это произошло в последние дни, сказать трудно, но обращает на себя внимание факт, что он умер через два дня после окончания этого самого сборища ОДКБ. Новичок (химическое оружие — ред.), я думаю, в арсенале российских спецслужб никуда не делся.
— Повлияет ли эта смерть на что-нибудь в Беларуси? Изменится ли ситуация? И кто может возглавить там МИД? Может, есть какие-то надежды, что это может быть хороший человек?
— Понятие «хороший человек» — это условная вещь. Хороший для кого и для чего? Я думаю, что мы здесь должны говорить о действительно попытках Кремля подвинуть Лукашенко каким-то образом. Я не исключаю, что Макей, будучи этим двойным агентом, мог иметь какую-то информацию о тех планах, которые есть относительно патрона. И, может быть, он мог поделиться этими планами с Лукашенко, что стало известно в Москве. Тогда таких двойных агентов убирают мгновенно.
Возможны другие варианты, мы с вами можем сейчас только спекулировать.
А насчет того, кого назначит Лукашенко, скажу вам откровенно: думаю, что это сейчас не имеет никакого значения. Потому что не Лукашенко определяет внешнюю политику в Беларуси, ее определяют в Москве и дают Лукашенко время для того, чтобы ее перевести иногда на белорусский язык, как-то это транслировать либо для внутреннего рынка, либо для внешнего мира. Поэтому, на мой взгляд, это не имеет никакого значения.
Это может быть кто угодно. От этого внешнеполитический курс в тоталитарной стране не изменится никак, потому что там все определяется не министрами, не депутатами, а диктаторами. Как в России, так и в Беларуси.
— По поводу планов Кремля подвинуть Лукашенко. В информации от Института Роберта Лансинга сообщается, что кресло президента Беларуси может занять действующий генеральный секретарь ОДКБ Станислав Зась. Что мы знаем об этом человеке?
— Это опять же из разряда тех соображений, которые рождают люди, живущие и всю жизнь жившие в демократическом обществе. Они почему-то считают, что смена фамилии может изменить систему. Систему в тоталитарных режимах человек не изменяет. Он ее либо укрепляет, либо ослабляет в известной степени, но не изменяет.
И в этом, мне кажется, огромное заблуждение наших западных партнеров. Они думают, что «мы сейчас сменим Путина на Пупкина, и в России все изменится»; или поменяем Лукашенко на кого-то другого, и что-нибудь изменится. Это принципиальная, фундаментальная ошибка всех западных политологов и аналитиков, которые живут в своей западной цивилизации и думают, что она существует повсюду.
Я не знаю, что собой представляет этот господин, о котором вы упомянули, но то, что от этого в Беларуси ничего не изменится, я считаю это почти объективной вещью. Он не может при любых обстоятельствах, или любой другой, который взялся бы за руководство Беларусью, что-то изменить.
Беларусь сегодня является фактически очередным федеральным округом РФ, и управляется она не из Минска, а из Москвы. Следовательно, фамилия того, кто будет сидеть в кресле президента или исполняющий обязанности президента (или как бы там они это сейчас ни назвали) ничего не меняет. Мы должны, я думаю, сейчас исходить из таких соображений.
