Как мы гнали врага из Харьковской области. История терробороновца «Архитектора» и его минометчиков — репортаж НВ
Минометчики из группы Архитектора (Фото:НВ)
В блестящей военной спецоперации по освобождению Харьковщины были задействованы десятки подразделений. За артиллерией и тяжелой техникой шла пехота, в том числе и бригады ТРО, давно активно используемые в боях. Скелет таких подразделений составляют вчерашние предприниматели, атошники, офисные работники или волонтеры. За каждой и каждым терробороновцем стоит своя история, которая стоит того, чтобы быть рассказанной.
Гражданский внедорожник уверенно проходит по полевым дорогам. На мобильных телефонах включился роуминг. Бойцы Адвокат и Макс везут нас в пограничный населенный пункт в Харьковской области. Когда их машина заезжает в очередное село, местные дети выбегают со дворов к дороге и радостно машут военным. Мы едем познакомиться с минометным подразделением, которым руководит айтишник. По дороге Макс вспоминает, как сложно было обеспечивать логистику и связь для подразделений, которые быстро шли в наступление на Харьковщине в начале сентября. Прибывшие на место бойцы напоминают нам об осторожности. Эта местность еще десять дней назад была оккупирована.
Боец Александр с позывным Архитектор говорит, что он интроверт. Несмотря на любовь к тишине и одиночеству, сейчас служит командиром минометного расчета в 123 батальоне 113 бригады ТРО. До того, как попасть в армию, он более 20 лет работал в ІТ-сфере.
У командира-интроверта в подчинении четыре человека, так же впервые попавшие в ряды украинской армии после 24 февраля. Немного обижаются, что бойцов терробороны часто воспринимают только как стоящих на блокпостах и проверяющих багажники. С начала полномасштабного вторжения эти минометчики почти все время на передовой и знают, что такое тяжелые бои и потери побратимов. Вместе с другими бригадами ВСУ в начале сентября Александр и его товарищи участвовали в наступлении в Харьковской области, прикрывали пехоту. Сейчас они стоят у российской границы.
«Стреляю, потому что вынужден. Не потому что я хочу, медалька какая-то, звание…»
«Я пошел в армию, потому что считаю, что здесь от меня пользы больше. 24 февраля отправил детей и записался в терроборону. В военкомате сказали, что есть только позиция командира минометного взвода», — говорит Александр. В настоящее время этот минометный расчет называют группой Архитектора. Здесь царит демократия и принимают только те решения, которые большинство считает уместными. Кроме того, каждый умеет заряжать и наводить на цель, чтобы все могли друг друга заменить в случае необходимости.
«Мое подразделение сформировалось, когда мы стояли на Харьковском авиазаводе, между собой называем это место „Сталинград“. Там к нам пришли и спросили: кто будет минометчиком. Несколько человек подняли руки. На заводе был специалист по артиллерии, который рассказал нам, как чистить мины. С этого началась наша карьера минометчиков», — вспоминает Александр.
Уже на позициях в Коробочкином (населённый пункт в Харьковской области — авт.) боец из 92-й бригады приехал и научил пользоваться бусолью (геодезический прибор для более точной работы по целям — авт.), а дальше ребята уже сами осваивали вооружение. Впоследствии, несколько месяцев спустя, Александр поехал на учебу во Львов в Академию Сухопутных войск.
«Архитектор сказал: из автоматов мы их не достанем, а из минометов очень даже да»
Миномет — неточное вооружение. Александр говорит: если есть возможность — проверяем результаты работы с помощью «птички» (так военные называют небольшие беспилотные дроны — авт.). «Если это ночь, туман — сложно. Все живы, здоровы — враг отбит — и слава Богу. Вот и весь результат. А какая в нем наша доля? Какая-то есть».
«Гордиться тем, что кого-то убил, в кого-то попал… Это не очень уместно для человека. Стреляю, потому что вынужден. Не потому что я хочу, медалька какая-то, звание или что-то такое. Я не военный, правда. Но вынужден стрелять, потому что враги напали на мою страну, мои дети вынуждены были уехать, а мой город разрушают».
Здесь в небольшом селе на Харьковщине вблизи российской границы бойцы заботятся о местных. Рекомендуют не скапливаться, а во время обстрелов прятаться в погреба. Даже советуют уезжать, ведь неизвестно насколько у «той стороны» серьезные планы относительно этой территории. Военные говорят: мы хотим, чтобы все выжили. Это главное. «Мы здесь, в армии, чтобы выжило мирное население. Это единственное, зачем мы взялись за оружие. Защищать свою землю и своих людей».
«За четыре или пять дней мы проехали около 200 километров»
Один из бойцов минометного расчета Андрей говорит, что наступление на Харьковщине в сентябре обеспечили большие братья-артиллеристы. По его мнению, сработал тактический расчет: «мы имитировали наступление, бросали силы „в лоб“, а другие ребята заходили с флангов и они (россияне — авт.) этого не ожидали. И когда наши вошли по бокам, те стали убегать. У россиян была крепкая оборонительная линия, когда они потеряли ее, им не было за что зацепиться».
Пережить наступление на Харьковщине, по словам бойцов, было легче, чем в первые дни полномасштабной войны. Тогда они спали по 3−4 часа, имели проблемы с едой и была какая-то неизвестность и страх. Теперь легче воевать.
Пехота, которую прикрывали эти минометчики, рассказывает, что за 4 или 5 дней их подразделения проехали около двухсот километров по селам Харьковщины. Где-то зачистку делали, снимали российские флаги, часто находили склады с боеприпасами, в том числе немало ценного в Большом Бурлуке. В разговор вмешивается терробороновец Макс, привезший нас на эти позиции. Говорит: «В Больших Хуторах, где-то в 4 утра на нескольких школьных автобусах россияне сбежали, а мы где-то в 11 утра зашли, просто по следам. И так почти по всем населенным пунктам. Часто военные шли по полям, по полевым дорогам и если бы начались проливные дожди, пехота бы не прошла, наступление бы захлебнулось», — добавляет он, рассуждая о военном фарте.
Контрнаступление на Слобожанщине, известное как «Балаклейский прорыв», началось 6 сентября. Операция продолжалась в несколько этапов. К участию были привлечены танковые, десантно-штурмовые бригады, механизированные подразделения, а также бригаты ТРО. По оценкам института изучения войны, украинские силы освободили примерно 2500 км во время Харьковского прорыва.
Как-то между прочим боец Андрей, говорит, что главное в Харьковской области было на самом деле удержать первичные позиции украинской армии. В конце лета россияне пробовали наступать, в районе Коробочкиного, Садов, в сторону Лебяжьего, но ВСУ устояли. Делать же сейчас какие-то прогнозы по поводу будущего, военные отказываются, ведь на фронте события очень быстро меняются.
«Заходим в село — люди выходят, с желто-голубыми флагами встречают»
Еще один боец из группы Архитектора, Виктор, тоже родом из Харькова. Он признается, что войны ожидал, хотя в армию не хотелось вообще, в частности из-за потенциальных условий, ведь помнил как служил в 90-х. «Сказать, что сейчас что-то изменилось очень в армии (в подходах к командованию на средних и низших ступенях — авт.) — нет, но я шел защищать свою Родину. И это не романтика», — делится он личными впечатлениями.
Отдельно от всех курят еще двое бойцов минометного расчета. Один из них представляется как Криворожанин. Месяц после полномасштабного вторжения был стрелком, пока не подняли документы и не узнали, что был минометчиком. Здесь большинство харьковских, а он из другой области. Сначала, говорит, все думали, что мужчина пошел служить ради денег. Рассказывая о наступлении в Харьковской области, говорит: «Больше всего на марше понравилось, что заходим в село — люди выходят, с желто-голубыми флагами встречают, с хлебом. У меня просто душа сжималась». Вспоминает, а голос у самого становится тише, на глазах выступают слезы, которые он пытается скрыть.
Значительная часть Харьковской области около полугода находилась под оккупацией. По состоянию на 3 октября президент сообщил, что в Харьковской области ВСУ освободили более 450 населенных пунктов, но операция продолжается.
