Лидеры в камуфляже. Как украинский волонтер занимается обучением высшего военного руководства страны
Украинская армия до сих пор не избавилась от советского наследия — как в техническом смысле, так и в плане менталитета, говорит основатель фонда Повернись живим Виталий Дейнега. Чтобы исправить это, в Киеве запускают новую образовательную программу для руководителей военных структур.
Благотворительный фонд помощи украинской армии Повернись живим совместно с Международным институтом менеджмента [МИМ] запустили уникальную образовательную программу для высшего военного руководства. Программа стартовала 7 октября на базе Бизнес-школы МИМ.
На протяжении трех последующих месяцев специалисты Министерства обороны, офицеры Генштаба ВСУ и командиры разных родов и видов войск будут обучаться стратегическому мышлению, управлению персоналом, операционному менеджменту, управленческой психологии, лидерству, деловым коммуникациям и многому другому.
В группе — три десятка человек, которых тщательно отбирали на предварительных собеседованиях, говорит основатель фонда Повернись живим Виталий Дейнега.
В интервью НВ он объясняет, как именно проводился отбор среди желающих попасть на программу, рассказывает, кто финансирует этот проект, и рассуждает о советском наследии в современной украинской армии.
— Кто и как подбирал предметы для этой программы?
— Дисциплины, которые будут преподаваться, выбирал я, консультируясь со специалистами МИМ. Изначально хотел создать что-то похожее на МВА, но без финансов, хозяйственного права, управленческого учета и бухгалтерии.
Но во время собеседований с кандидатами я увидел, какие запросы есть у людей на самом деле. Оказалось, что все очень грустно в том, что касается навыков управления людьми. Нам пришлось подкорректировать программу в соответствии с этими запросами.
Нет смысла давать человеку большой курс по стратегическому менеджменту, если от него разбегаются люди. Значит, основная проблема — это остановить текучку кадров.
— Сколько стоит такое обучение и кто его финансирует?
— Глава НАК Нафтогаз Украины в феврале этого года заявил, что с того момента и до конца 2019-го отказывается от своей зарплаты в пользу трех благотворительных фондов. Один из них — это фонд Повернись живим [остальные два — Народный тыл и Таблеточки].
Мы договорились, что пустим эти деньги не на тепловизоры, а на образование для военных. Это наша вторая образовательная программа в рамках этого финансирования. Первая — для командиров рот, мы делаем ее совместно с Львовской бизнес-школой. Это тренинги, смысл которых — обучить лидерским качествам, делегированию, постановке задач.
Вся программа стоит полмиллиона гривен, отдельно мы оплачиваем питание для наших студентов. Это еще где-то 45 тыс грн. Все цифры будут опубликованы открыто в нашей онлайн-отчетности. Если бы эта программа была коммерческой, она стоила бы более 1 млн 200 тыс грн.
Наша принципиальная позиция состоит в том, что партнер должен показать свое небезразличие к теме и желание вместе с нами делать страну сильнее. Это легко проверяется его готовностью снижать цену. Львовская бизнес-школа снизила свою до неприличия. МИМ сделали цену в два с половиной раза ниже рыночной. После чего Ирина Тихомирова, президент МИМ, сказала: «Дальше все наши ресурсы — в вашем распоряжении, сделаем все, что будет необходимо». Программа экспериментальная, МИМ готов подстраивать ее и изменять на ходу, чтобы результат был наилучшим.
— Программа покрывает только этот курс или позже вы планируете набрать еще один?
— Все зависит от того, будет ли финансирование, и от количества желающих. Когда мы набирали этот курс, кидали клич несколько раз. В первый раз Министерство обороны и Генштаб внутри своих структур не смогли организовать нормальную коммуникацию и доходчиво объяснить своим же сотрудникам, что это за программа и зачем она нужна.
Потом кинули клич еще раз, но среди тех, кто отозвался, было много неподходящих кандидатур. Ведь нужно найти людей, которые бы сами хотели меняться, в них действительно стоит вкладывать деньги.
— Я заметила, что в группе — одни мужчины. Почему? Значит ли это, что на руководящих должностях в наших военных структурах в принципе нет женщин?
— Так исторически сложилось, что почти все руководители во всех департаментах во всех структурах Министерства обороны, Генштаба — это одни мужчины. Среди всех, кого прислало нам Минобороны, была всего одна женщина. И она была настолько компетентной, что мы усомнились нужна ли та программа ей. Одна-единственная женщина, которая будет на курсе — это министр по делам ветеранов Оксана Коляда. Но она будет присутствовать как вольный слушатель.
— Как проводился отбор желающих попасть на программу?
— Мы пришли к начальнику Генштаба, к главе Минобороны, и попросили представить нам тех, кого они хотели бы обучить в рамках нашей программы. Так мы поняли, что людей в военные ряды призывали очень разношерстных. Я бы разделил эту аудиторию на четыре категории. Первая — те, кому, в принципе не нужны знания, которые мы хотели им дать. Вторая — люди, у которых эти знания частично есть, и на курсе им может быть скучно. Третья группа людей — те, кто не способен усвоить подобную информацию. И, наконец, четвертая — кто и хочет, и может получать новые знания и чья должность позволит их реализовать.
Кандидатов отсеивали по разным причинам, как позитивным, так и не негативным. Например, если кто-то из кандидатов на самом деле нуждался в других знаниях, а не в тех, что мы предлагаем. Часть отсеяли, ведь не сильно верили, что если дать им эти знания, они ими воспользуются надлежащим образом.
У людей, которые прошли отбор, действительно есть запрос на обучение, они не «безнадежно совковые», многие даже очень перспективные. Однако их просто некому научить. Им даже некому посоветовать, к примеру, базовую литературу, где будет написано о функциях которые подразумевает должность руководителя.
— К слову о «безнадежно совковых». Много ли осталось в украинской армии того самого, «совкового»?
— Украинская армия во многом до сих пор советская, и не только в том, что касается оружия. Наши военные ездят на советских танках, стреляют из советских пушек и автоматов советскими снарядами и патронами. Практически вся техника в армии, кроме небольшого количества новых образцов вооружения — это советское наследие. Так выглядит техническая сторона вопроса.
Но есть и другая сторона — это ментальность. То есть, армия ментально в большинстве своем советская структура. Да, мы сейчас переходим на структуру управления образца НАТО, но, в целом, вся система все еще советская. В плохом смысле этого слова. Это что-то, что было создано в СССР и в то время функционировало в своем лучшем виде. Но потом «совок» развалился и за этим всем перестали ухаживать, а лучшее, что в этом все было, постепенно исчезло.
Фактически, Советский Союз видел в человеке ресурс, цифру: сколько людей нужно, чтобы взять высоту, сколько «бабы должны нарожать», чтобы в стране хватало народу. Это отношение к человеку как к ресурсу в украинской армии до войны на Донбассе проявлялось почти везде. И только война заставила людей немного измениться.
Командирам пришлось взаимодействовать с солдатами, которым они отдают приказ, поскольку у нас де-юре не война и нет варианта расстреливать несогласных. Поэтому приказ часто приходилось «продавать» и тут личностный фактор напрямую влиял, будет ли рисковать человек своей жизнью, или выберет саботаж. Всегда же можно сделать так, что с формальной точки зрения приказ будет вроде как выполнен, а на деле — нет.
Среди слушателей нашего курса есть немало людей, которые побывали на войне, находясь на высоких должностях. Например, заместитель командира бригады — должность, которую человек имел в самом начале войны. И это одни из самых «низких» погонов, которые на курсе вообще есть. При этом такие люди были относительно далеко от непосредственно самих боевых действий. С автоматом в окопе из них сидели далеко не все.
Люди, которые функционируют в условиях боевых действий, уже научились взаимодействовать с другими на каком-то интуитивном уровне. Человек не пойдет умирать за тех, для кого он — всего лишь цифра и очередная звезда на погонах. Но будет готов умереть за тех, кто всегда относился к нему по-дружески, с любовью и пониманием. Отношения — сильный клей, который клеит коллектив вместе. Это понимание есть у тех, кто прошел войну.
Главное, чему мы должны научить их — что кроме унижения и запугивания бывают и другие инструменты взаимодействия друг с другом. Да, любого человека, в принципе, можно заставить что-то сделать с помощью силы и давления. Но проблема в том, что мы живем в свободное время, и люди, которые оказываются под давлением, всегда могут встать, выйти или уволиться, если им это надоест.
— И много ли людей выбирает «встать и выйти»?
— Сегодня порядка 65% военных в Украине уходят из армии после первого контракта. То есть, подписал контракт, отслужил и ушел. Во многом, причина этому — именно отношение командира.
Есть и другая сторона вопроса. На подготовку этих контрактников, их обучение и интеграцию в среду нужно потратить немало денег и сил. Потом они воюют, а потом мы должны потратить еще кучу денег на оплату льгот для них, или, не дай бог, на выплаты по ранениям и так далее. И так раз за разом, для каждого следующего созыва.
Разве не выгоднее для нас было бы, чтобы те люди, которые пришли на службу в 2014-м, оставались и служили до сих пор? Это были бы обученные, мотивированные, опытные люди, которые уже ничего не боятся. У них достаточно опыта, они более эффективны и их сложнее убить.
То, как формируются отношения внутри коллектива, напрямую зависит от отношения руководства к людям. Я общался об этом с предыдущим и нынешним руководством Генштаба, говорил: нужно срочно менять отношение к людям, иначе они разбегутся. И они такие: мол, да, а что конкретно стоило бы изменить, не подскажете? Я говорю, давайте начнем с того, что я просидел у вас в приемной полтора часа — ждал, пока меня наконец пригласят поговорить.
Отношение к людям начинается вот с этого. Не важно, это приемная командующего или окоп, где рядом с вами — командир взвода.
Дайджест новостей от ответственного редактора журнала NV
Рассылка отправляется с понедельника по пятницу
